Откуда взялись микрофильмы фон Леша (часть 2)

Крупным планом снят момент приложения печати, скрепления сургучом, можно даже рассмотреть страницу, на которой стоят подписи. На представленном изображении прекрасно видно, что эта страница не соответствует ни немецкому, ни русскому варианту фальшивок из коробки фон Леша.

По всему выходит, что или Брамник-Фульфсон выдумала показания Селецкиса, или тот нагло брешет. Либо нам 60 лет демонстрируют какую-то туфту, а сохранившийся оригинал советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. спокойно лежит в германском архиве, но его почему-то не хотят представить публике. Разрешить все споры может репродуцирование советского оригинала Договора о ненападении, благо что он должен пребывать в полной сохранности. Советское правительство не могло его уничтожить, поскольку в нем не было ничего секретного и компрометирующего. Об утрате оригинала договора не заявлялось, но будьте уверены – его никто никому не покажет (по крайней мере, при нынешних властях), так как его внешний вид ни в малейшей степени не будет соответствовать той филькиной грамоте, которая известна по микрофильму фон Леша.

Через год после того как я написал эти строки, 21 июня 2009 г. по РТР в программе «Вести недели» был показан анонс документального фильма Ильи Канавина «Пакт Молотова-Риббентропа» . В кадре всякого рода эксперты важно надували щеки и рассуждали о том, что раздел Восточной Европы был делом нужным и во всех отношениях правильным. Но мне был интересен лишь тот момент, когда Канавин с торжественным пафосом продемонстрировал документ, упорно назваемый им пактом (видать так при демократии у него мозг атрофировался, что даже заголовок прочесть  не в состоянии).

Со мной часто спорят наивные граждане, доказывая, что тележурналисты – отъявленные негодяи, которые цинично  оплевывают историю СССР. Я же, поскольку эту братию знаю очень хорошо, придерживаюсь мнения, что они просто дебилы. Пример Канавина в этом смысле очень показателен. Держа в руках «пакт», он, не моргнув глазом, возвещает, что договор отпечатан на простой писчей бумаге, а не на специальной гознаковской, и объясняет это тем, что, дескать, спешили Молотов с Риббентропом, не могли дождаться, когда им хорошую бумагу принесут (странно, что его не написали от руки в школьной тетрадке). Был бы Канавин поумнее, зачем бы он стал заикаться о писчей бумаге? На телеэкране-то все равно не распознать ее сорт. Не будь Канавин имбецилом, он не стал бы демонстрировать договор крупным планом, чтобы засвидетельствовать отсутсвие печатей, коими в обязательном порядке заверяются межправительственные договора. И совсем уж идиотизмом было вставить в этот сюжет архивные кинокадры, где видно, как к подписанному уже договору прикладывается печать. То есть даже внимательный телезритель может понять, что та фитюлька, которую демонстрирует звезда российской журналистики – подделка. А Канавин еще и дает подсказку, проговариваясь, насчет писчей бумаги.

Как я и предполагал, фальсификаторам пришлось подделать и сам договор, поскольку хранящийся в архиве оригинал ни в малейшей степени не похож на филькину грамоту из коллекции фон Леша. Вот только зачем демонстрировать фальшивку по ТВ? Нет, не от большого ума это делается! Кстати, в том же телесюжете вместо оригиналов «секретных протоколов» из «особой паки» демонстрируется уже набившая оскомину репродукция из госдеповского сборника фальшивок. Все-таки протоколы то ли боятся показывать, то ли их действительно поленились подделать в натуре, решив, что хватит и тех огрызков, что были репродуцированы в журнале «Вопросы Истории» в 1993 г.

Мне известно лишь один единственный случай, когда был продемонстрирован советский «оригинал» секретного протокола – в художественно-публицистическом сериале «Россия в войне: кровь на снегу», снятом в 1996 г. Этот насыщенный примитивной брехней фильм представляет собой редкостную дрянь, и посвящен он большей частью не войне, а пропаганде ужасов Гулага и воплям по поводу сталинских «преступлений». В качестве одного из этих преступлений фигурирует подписание договора о ненападении с Германией, называемый на западный манер пактом.  В этом фильме был продемонстрирован якобы найденный в 1992 г. «оригинал» секретного протокола – там действительно виден цвет чернил на подписях. Но снят этот документ в макрорежиме с большим увеличением, чтобы не показыва­ть его полностью, и чтобы не видны были края листа.

Зря оператор так поступил. При большом увеличении становится заметно, что шрифт на «оригинале» отличается от того, что использовался при изготовлении фальшивок с микрофильма фон Леша. Видно это главным образом по букве «К», поскольку именно ее начертание в различных гарнитурах имеет наибольшие расхождения. Но особенно бросается в глаза разница в длине знака переноса.

Почему же российским дипломатам, готовящим договор с Литвой, «оригинал» секретного протокола не предоставили, а для съемок фильма выдали, хотя в этом не было особой нужды? Давайте посмотрим, кто снимал этот фильм: авторы текста – Дональд Джеймс (по совместительству редактор), Стефан Поуп, Герман Боровик, Константин Славин; Консультанты – Ричард Овери, Дмитрий Волкогонов, Михаил Семиряга, Владимир Дмитриев. Снята лента была британской компанией IBP Films Distribution LTD и «Victory series» LTD, которая в титрах почему-то обозначена как российская студия (упоминаний других проектов этой студии мне нигде найти не удалось). Монтаж фильма осуществлялся в Лондоне, в РФ известен в дублированной версии. Выводы делайте сами.

Сделать верные выводы поможет приведенное выше свидетельство Брамник-Вульфсон о документальном фильме «Латвия: Август 1989 года». Ленту снимала французская телекомпания, организацией занимался французский продюсер. В трудную минуту съемочной группе помогает некий проживающий в Германии латышский активист Паул Клявиньш. Монтировали фильм в Марселе и трижды демонстрировали по французскому ТВ. Показали «не афишируя» и по латвийскому телевидению. Однако, эта лента, вероятно, исчезла из архивов вместе с записью интервью Херварта. Если нет, то очень любопытно будет ознакомиться с ней. Примечательно, что в Энциклопедии отечественного кино СССР/СНГ под редакцией Л. Аркуса фильм «Латвия. Август 1989» значится как советский, снятый Рижской киностудией. О французах – ни слова.

Брамник-Вульфсон в своих воспоминаниях, касаясь вопроса разыскания «секретных протоколов», запуталась сама (наверное, «случайно»), и пытается запутать читателя. Из ее слов следует, что сначала Маврик Вульфсон, уже в качестве члена комиссии Яковлева, по наводке таинственных дипломатов и журналистов побывал в неназванном германском архиве, где обнаружил копии (не фотокопии!) «секретных протоколов, которые к тому же хранились «вперемешку с договорами еще царских времен». Он, дескать, снял копии с копий, которые представил Горбачеву. Но тот им не поверил, сказав, что их может изготовить каждый. Тут очень кстати Вульфсону опять помогли неназванные «коллеги», сообщившие о живом свидетеле тайной вечери в Кремле – Хансе фон Херварте. С ним Вульфсон встречался в Кюпсе 21 июня 1989 г. при содействии МИД Германии и пресс-секретаря канцлера Хельмута Коля.

Сопоставляем даты. Комиссия Яковлева была создана I Съездом народных депутатов СССР 1 июня 1989 г. Сам Съезд завершил свою работу 9 июня. Следовательно, в качестве члена комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года Вульфсон мог посетить Германию не ранее 10 июня. Брамник пишет, что поездка состоялась лишь после того, как в советских архивах комиссия протоколы не обнаружила, но это можно не принимать во внимание, потому что никто их и не искал. А уже 21 июня он встречается с фон Хервартом в Кюпсе – родовом замке Гогенцоллернов в Баварии, причем Эмма Брамник подчеркивает, что путь туда был неблизким. Следовательно, всего за 10(!) суток Вульфсон успел побывать в таинственном германском архиве, снять копии «секретных протоколов», привести их в Москву, показать Горбачеву, получить подсказку насчет Херварта, согласовать визит с МИД Германии и пресс-службой канцлера, после чего прибыть к утру 21 июня в Кюпс.

А еще через пару дней фильм об этой встрече якобы был показан по общесоюзному телевидению (это был тот самый фильм, который потом якобы таинственно исчез по словам Эммы Брамник). Но ведь только монтаж документального фильма занимает, самое меньшее, неделю, а показать его могли лишь после того, как он внесен в программу –  опять нестыковочка в  хронологии. Ей богу, киношный Джеймс Бонд не мог действовать так молниеносно! Наконец, в августе Вульфсон уже по приглашению французов посещает со съемочной группой архив в Бонне, где «впервые» видит «настоящие» копии «секретных протоколов», в этот раз на микрофильмах. Что-то здесь явно не сходится.