Пакт Молотова-Риббентропа подписали Кёстринг и Ворошилов

Во-первых, если заранее провести границу так, как она была зафиксирована в сентябре, то раздела Польши никак не получается. Выходит лишь то, что Советский Союз вернул себе ранее захваченные поляками НЕпольские земли к великой радости белорусов и украинцев. Исключением был разве что Львов – бывший австрийский Лемберг, но и на него поляки имели прав не больше, чем на Смоленск или Киев, некогда находившиеся под их властью.

Во-вторых, невозможно скрыть тот факт, что новая советско-германская граница была определена в ходе очередных московских переговоров в сентябре 1939 г., зафиксирована НЕсекретным договором о дружбе и границе, и карта с соответствующими изменениями была опубликована 29 сентября советскими газетами.

В-третьих, если бы фальсификаторы провели в секретном протоколе границу сфер интересов по Бугу, то как бы они объяснили демаркационную линию по Висле в картах, опубликованных советской прессой 23 сентября? Вот здесь и надо искать разгадку первого «секретного» раздела Польши по Висле. 23 сентября 1939 г. советская пресса опубликовала карту, на которой была проведена демаркационная линия между Вермахтом и РККА, установленная соглашением двух правительств (см. рисунок). Что же получается?! Выходит, что советское правительство опубликовало карту, в которой отражены договоренности, зафиксированные «секретным протоколом», который обе стороны обязались хранить в строгом секрете! Какой в этом смысл? На самом-то деле это фальсификаторы в 1946 г. привязали «секретный протокол» к несекретному соглашению, имевшему место в действительности. Еще один важный вопрос: почему линия разграничения «сфер обоюдных интересов» называется демаркационной линией, а не госграницей? Попробуем разобраться.

Возможно, это утверждение покажется кому-то странным, но осенью 1939 г. живая Польша была нужна и Гитлеру и Сталину. 19 сентября Молотов в беседе с Шуленбургом высказал намерение допустить существование Польши в какой-либо форме. Посол Германии не отверг такое предположение. Сталин нуждался в буфере между Германией и СССР, а Гитлеру нужен был мир с Англией. Мир во что бы то ни стало! Только совершенно оторванный от реальности человек может утверждать, что фюрер рассчитывал победить Британию. Сделать это было совершенно нереально хотя бы по одной причине – у Германии не было военно-морского флота. Кое-что, конечно, было, но это «кое что» ни в какое сравнение ни шло с морской мощью Великобритании. Соотношение по основным типам боевых кораблей в 1939 г. было таким:

- линкоры: 12/ 1 (еще один в постройке).

- линейные крейсеры 3/ 0

- тяжелые крейсера 15/ 1

- авианосцы 7/ 0

- легкие крейсеры 49/ 6

- эсминцы 192/ 21

- подводные лодки 62/ 57

Здесь не принимается в расчет французский ВМФ, четвертый по величине в мире. К тому же всегда следует держать в уме крупнейшую в мире военно-морскую мощь «нейтральных» Соединенных Штатов. Без флота атаковать Британские острова представлялось крайне сомнительной авантюрой, а без вторжения невозможно выиграть войну с Англией. Но замириться с ней можно, если Германия подпишет мир с Польшей. В этом случае и у Великобритании с Францией не останется повода продолжать свою «сидячую» войну на западе. Подписав мирный договор с Берлином, Польша освобождала своих союзников от всех взятых ими перед ней обязательств. Разумеется, Гитлер вернул бы себе ранее отторгнутые немецкие земли. Советский Союз, конечно, потребовал бы провести новую советско-польскую границу по линии Керзона. Но Польша в своих этнографических границах, близких к очертаниям Царства Польского, сохранилась бы. Такой вариант устраивал всех.

Именно с этой целью СССР и настаивал на демаркационной линии по линии Писса-Нарев-Буг-Висла-Сан, то есть требовал от Берлина очистить более половины территории Польской республики. Причем, именно советская сторона настаивала на скорейшем осуществлении этого плана. Зачем? Возможно, в Кремле рассчитывали найти потерявшееся польское правительство и договориться с ним о создании на подконтрольной СССР территории польского квази-государства, а потом выторговать у Гитлера для новособранной Польши Варшавское, Краковское и часть Лодзинского воеводств. В итоге такая Польша была бы неопасна для Германии и дружественна СССР. Оккупация же центральных польских земель практически ничего не давала немцам кроме кучи проблем. В экономическом плане эти территории не представляли серьезного интереса, так как основные промышленные центры Ржечи Посполитой находились на западе

Это, конечно, лишь гипотеза, но только таким образом можно объяснить усилия, предпринятые Москвой. В ноте советского правительства, опубликованной 18 сентября 1939 г., многозначительно говорится, что оно «намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью». Однако планам этим не суждено было осуществиться, поскольку польское правительство вместо того, чтобы воевать или заключить мир, трусливо сбежало в Румынию вместе с верховным главнокомандующим Рыдз-Смиглы, где и было интернировано. Договариваться стало попросту не с кем, польская государственность развалилась полностью, что стало окончательно ясно в 20-х числах сентября.

С тех пор в официальных заявлениях о польском народе советское правительство не вспоминало, говорилось лишь о белорусах и украинцах. В этой ситуации Советский Союз легко отказался от населенного поляками правобережья Польши, предоставив Германии самой расхлебывать польский вопрос. Но 20 сентября, когда начались переговоры по разграничении германской и советской зон контроля на территории Польши, возможность сохранения польского государства не исключалась обеими сторонами.

19 сентября было обнародовано совместно советско-германское коммюнике, где декларировалось стремление «помочь населению Польши переустроить условия своего государственного  (выделение мое – А. К.) существования». Может быть, эти заявления следует считать лицемерными и лживыми? Нет, случайные слова и обороты речи в таких документах исключаются. Когда стало ясно, что система власти в Польше развалилась необратимо, малейшие упоминания о польской государственности исчезли из лексикона советских и германских политиков. Речь теперь велась лишь о территории бывшего польского государства и населяющих ее народах (см. преамбулу советско-германского Договора о дружбе и границе).

Вспомним, что писал Гальдер в своем дневнике 7 сентября: «Поляки предлагают начать переговоры. Мы к ним готовы на следующих условиях: разрыв Польши с Англией и Францией: остаток Польши будет сохранен; районы от Нарева с Варшавой – Польше; промышленный район – нам; Краков – Польше; северная окраина Бескидов – нам; области (Западной) Украины – самостоятельны».

По крайней мере, до падения Варшавы немцы еще ждали от поляков предложений о переговорах. Но польское правительство сбежало из столицы 6 сентября, а 16 сентября покинуло страну, и тем самым полностью самоустранилось от решения судьбы своей страны и народа. Это, по-моему, уникальный случай в новейшей истории. Никакое другое правительство не сможет переплюнуть тогдашнее польское по уровню трусости и подлости. Но, видимо, в Кремле оценивали польскую верхушку неадекватно, и потому предприняли усилия к тому, чтобы создать условия для возможной реанимации польской государственности

Вечером 20 сентября 1939 г. начались переговоры наркома обороны Ворошилова и начальника Генштаба Шапошникова с делегацией германского военного командования, возглавляемой генералом Кестрингом, военным атташе Германии в СССР, о порядке отвода германских войск и продвижения советских войск на демаркационную линию. В ночь на 21 сентября был подписан советско-германский протокол. Основной пункт его гласил: «Части Германской армии, начиная с 22 сентября, отводятся с таким расчетом, чтобы, делая каждый день переход, примерно в 20 километров, закончить свой отход на западный берег р. Вислы у Варшавы к вечеру 3 октября и у Демблина к вечеру 2 октября; на западный берег р. Писса к вечеру 27 сентября, р. Нарев, у Остроленка, к вечеру 29 сентября и у Пултуска к вечеру 1 октября; на западный берег р. Сан, у Перемышля, к вечеру 26 сентября и на западный берег р. Сан, у Санок и южнее, к вечеру 28 сентября».

(Цит. по Михаил Мельтюхов «Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939».

22 сентября было опубликовано советско-германское коммюнике: «Германское правительство и правительство СССР установили демаркационную линию между германской и советской армиями, которая проходит па реке Писса до ее впадения в реку Нарев, далее по реке Нарев до ее впадения в реку Буг, далее по реке Буг до ее впадения в реку Висла, далее по реке Висла до впадения в нее реки Сан и дальше по реке Сан до ее истоков». Таким образом, опубликованная в «Известиях» карта (см. рис.) отражает не положения «секретного» сговора Молотова с Риббентропом от 23 августа, а договоренности между Ворошиловым и Кестрингом. Об этом, разумеется, апологеты доктрины «секретных протоколов» стараются умолчать.

В сети Интернет, особенно на иностранных сайтах, мне нередко приходилось находить приведенную карту, как доказательство советско-германского сговора 23 августа 1939 г. (публикаторов почему-то не смущает, что подробности тайного сговора опубликованы в открытой печати). Именно поэтому фальсификаторы, стряпая «секретный протокол», и поделили Польшу по Висле, чтобы подогнать свою брехню под коммюнике от 22 сентября. Но они совершенно не учли, что итоги переговоров представителей двух армий в Москве 20-21 сентября отражали ситуацию, сложившуюся в ходе непредвиденного хода событий. 23 августа ни Сталин, ни Гитлер не могли предположить, что польская армия рассыплется в прах так быстро. Не предполагали этого и немецкие генералы, о чем они дружно пишут в своих мемуарах. Ни в Москве, ни в Берлине не рассчитывали, что Польша исчезнет с политической карты Европы. Более того, в этом, повторюсь, не были заинтересованы обе державы.

Когда же стал очевиден полный крах польского государства, советское правительство не стало претендовать на правобережье Вислы, но в отношении Львова возникли определенные трения. Дело совсем не в том, что Львов (Лемберг) когда-то находился под властью Австро-Венгрии, а ныне Австрия являлась составной частью Третьего рейха. Яблоком раздора стала нефть. В Галиции находились нефтяные месторождения, хоть и не очень крупные, но крайне необходимые Германии. Михаил Мельтюхов пишет:

«С утра 20 сентября 1939 г. германский военный атташе в Москве генерал Кестринг пытался урегулировать ситуацию под Львовом. Сначала германское командование заявило, что не может отвести войска, и предложило взять город совместным штурмом с Красной Армией, а затем передать его советской стороне. Однако неуступчивость Москвы привела к тому, что германское руководство решило «действовать совместно с русскими», и было решено, что «немецкие войска очистят Львов». В 12.45 Кестринг прибыл к Ворошилову и сообщил, что по личному указу Гитлера вермахт будет отведен на 10 км западнее Львова. «Как было договорено в присутствии Риббентропа, линия рек Писса, Нарев, Висла, Сан никем оспариваться не будет. Карта, которую показал начальник оперативного управления Варлимонт Белякову, имела линию границы не в соответствии с договоренностью советской и германской сторон, и она не может считаться линией границы, а только лишь линией, которую должны занять германские войска.

На замечание наркома обороны, что на карте Варлимонта, которую он показал Белякову, была линия границы, проведенная от Варшавы по Висле и далее к востоку от Львова, Кестринг, явно смутившись, в шутливом тоне сказал, что Варлимонт не политик и, возможно, что он как работник-нефтяник соблазнился нефтью, но что из-за этого они не позволят себе нарушать достигнутое соглашение и что это был маленький инцидент».

(М. Мельтюхов, «Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941».

Мельтюхов неверно употребляет термин «граница», речь идет именно о демаркационной линии, потому что границы в одностороннем порядке проведены быть не могут, тем более в условиях войны. Вопрос по поводу Львова возник после того, как начальник оперативного отдела вермахта Варлимонт показал 18 сентября исполняющему обязанности советского военного атташе в Берлине Беляеву карту, на которой разграничительная линия проходит вдоль Вислы, идет через Варшаву, но далее «соскальзывает» так, что Львов оказывается в немецкой зоне оккупации. Получив известие об этом, Молотов 19 сентября вызвал Шуленбурга и выразил несогласие с таким намерением германского командования. На следующий день конфликт был улажен.

Теперь давайте подумаем: зачем устраивать нервную суету по разграничению сфер интересов в Польше, в ситуации сближения двух сильнейших армий, если все уже поделили буквально четыре недели назад и зафиксировали договоренности в «секретном протоколе»? Изготовителям фальшивки, наверное, хотелось сразу указать линию будущей советско-германской границы по Бугу, но в этом случае невозможно было объяснить появление соглашения о демаркационной линии по линии рек Писса-Нарев-Буг-Висла-Сан. Поэтому махинаторы решили привязать первоначальные условия «сговора» к этой линии, а специально для того, чтобы объяснить то, что граница прошла восточнее, состряпали второй «секретный протокол» от 28 сентября 1939 г.